СОДЕРЖАНИЕ:
- Белая уточка
- Василиса Прекрасная
- Каша из топора
- Пузырь, Соломинка и Лапоть
 |
Белая уточкаОдин князь женился на прекрасной княжне и не успел ещё на неё наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел её наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ему ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках. Что делать! Говорят, век обнявшись не просидеть. Много плакала княгиня, много князь её уговаривал, заповедовал не покидать высока терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худых речей не слушаться. Княгиня обещала все исполнить. Князь уехал; она заперлась в своём покое и не выходит. Долго ли, коротко ли, пришла к ней женщина, казалось, такая простая, сердечная! – Что, – говорит, – ты скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала. Долго княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала: по саду походить не беда – и пошла. В саду разливалась ключевая хрустальная вода. – Что, – говорит женщина, – день такой жаркий, солнце палит, а водица студёная так и плещет, не искупаться ли нам здесь? – Нет, нет, не хочу! А там подумала: ведь искупаться не беда! Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась, женщина ударила её по спине. – Плыви ты, – говорит, – белою уточкой! И поплыла княгиня белою уточкой. Ведьма тотчас нарядилась в её платье, убралась, намалевалась и села ожидать князя. Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал её. А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек: двух хороших, а третьего заморышка; и деточки её вышли – ребяточки. Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики сбирать, кафтаники сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок. – Ох, не ходите туда, дети! – говорила мать. Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше – и забрались на княжий двор. Ведьма чутьём их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила-напоила и спать уложила, а там велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи. Легли два братца и заснули; а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в пазушке носить – заморышек-то и не спит, все слышит, все видит. Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает: – Спите вы, детки, иль нет? Заморышек отвечает: – Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные! – Не спят! Ведьма ушла, походила-походила, опять под дверь: – Спите, детки, или нет? Заморышек опять говорит то же: – Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные! «Что же это все один голос?» – подумала ведьма, отворила потихоньку дверь, видит: оба брата спят крепким сном, тотчас обвела их мёртвой рукой – и они померли. Поутру белая уточка зовёт деток; детки нейдут. Зачуяло её сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор. На княжьем дворе, белы, как платочки, холодны, как пласточки, лежали братцы рядышком. Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила: Кря, кря, мои деточки! – Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает. – Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать! Её прогонят, она облетит да опять к деткам: Кря, кря, мои деточки! «Эге!» – подумал князь и закричал: – Поймайте мне белую уточку! Бросились все, а белая уточка летает и никому не даётся; выбежал князь сам, она к нему на руки пала. Взял он её за крылышко и говорит: – Стань, белая берёза, у меня позади, а красная девица впереди! Белая берёза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной девице князь узнал свою молодую княгиню. Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей, в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящею водою – они встрепенулись, сбрызнули говорящею – они заговорили. И стала у князя целая семья, и стали все жить-поживать, добро наживать, худо забывать. А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога – там стала кочерга; где рука – там грабли; где голова – там куст да колода. Налетели птицы – мясо поклевали, поднялися ветры – кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!
Источник: Белая уточка [Электронный ресурс] // Мир сказок: сайт. – Электрон. дан. – Режим доступа: https://azbyka.ru/fiction/russkie-narodnye-skazki/, свободный. – Загл. с экрана. – Дата обращения: 11.02.2021. |
|
Василиса ПрекраснаяВ некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве, и родилась у него только одна дочь – Василиса Прекрасная. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, мать призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала: – Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние слова мои. Я умираю и вместе с родительским благословеньем оставлю тебе вот эту куклу. Носи её всегда при себе и никому не показывай. А когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у неё совета. Покушает она и скажет тебе, чем помочь несчастью. Затем мать поцеловала дочку и померла. После смерти жены купец потужил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был человек хороший – за невестами дело не стало, но больше всех по нраву пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух дочерей, почти однолеток Василисы, – стало быть, и хозяйка, и мать опытная. Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашёл в ней доброй матери для своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица, а мачеха и сестры завидовали её красоте, мучили всевозможными работами, чтобы она от трудов похудела, а от ветра и солнца почернела, так что совсем житья не было. Василиса все переносила безропотно и с каждым днём все хорошела и полнела, а мачеха с дочками худели и дурнели от злости, хотя всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это так делалось? Василисе помогала её куколка. Без этого где бы девочке сладить со всей работой! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как улягутся, она запнётся в чуланчике, где жила, и потчует её, приговаривая: – На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме батюшки, не вижу себе никакой радости. Злая мачеха гонит меня с белого света. Научи ты меня, как мне быть и жить и что делать? Куколка покушает да потом и даёт ей советы и утешает в горе, а наутро всякую работу справляет за Василису. Та только отдыхает в холодочке да рвёт цветочки, а у неё уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Куколка ещё укажет Василисе и травку от загара. Хорошо было жить ей с куколкой. Прошло несколько лет. Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в городе присватываются к Василисе, на мачехиных же дочерей никто не посмотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: – Не выдам младшую прежде старших! – А проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе. Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом. А возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила Баба-яга. Никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят. Перебравшись на новое место, мачеха то и дело посылала за чем-нибудь в лес ненавистную ей Василису, но она всегда возвращалась домой благополучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке Бабы-яги. Пришла осень. Мачеха как-то раздала всем троим девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть. И погасила огонь во всем доме, оставила только одну свечку там, где работали девушки, сама же легла спать. Девушки стали работать. Вот нагорело на свечке, и одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню, да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку. – Что теперь нам делать? – запричитали девушки. – Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнём к Бабе-яге! – Мне от булавок светло! – сказала та, что плела кружево. – Я не пойду. – И я не пойду, – сказала та, что вязала чулок. – Мне от спиц светло! – Тебе за огнём идти, – закричали обе. – Ступай к Бабе-яге! И вытолкали Василису из горницы. Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала: – На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнём к Бабе-яге, а Баба-яга съест меня! Куколка поела, и глаза её заблестели, как две свечки. – Не бойся, Василисушка! – сказала она. – Ступай куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у Бабы-яги! Василиса собралась, положила куколку в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес. Идёт она и дрожит. Вдруг скачет мимо неё всадник: сам белый, одет в белое, конь под ним белый и сбруя на коне белая, – на дворе стало рассветать. Идёт она дальше. Вдруг скачет другой всадник: сам красный, одет в красное и на красном коне, – стало всходить солнце. Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги: забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами, вместо дверей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная. Вдруг едет опять всадник: сам чёрный, одет во все чёрное и на чёрном коне. Подскакал к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, – настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло как днём. Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте. Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели. Выехала из лесу Баба-яга – в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала: – Фу, фу! Русским духом пахнет! Кто здесь? Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала: – Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнём к тебе! – Хорошо, – сказала Баба-яга, – знаю я их. Но ты поживи наперёд да поработай у меня, тогда и дам тебе огня, а коли нет, так я тебя съем! Потом обратилась к воротам и вскрикнула: – Эй, заборы мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь! – Ворота отворились, Баба-яга въехала, посвистывая, и за ней вошла Василиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, Баба-яга расселась за столом и говорит Василисе: – Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу! Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать яге кушанья, а кушаний настряпано было человек на десять. Из погреба принесла квасу, мёду, пива и вина. Все съела, все выпила старуха. Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины. Стала Баба-яга спать ложиться и говорит: – Когда завтра я уеду, ты, смотри, двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисти от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то – съем тебя! После такого наказа Баба-яга захрапела, а Василиса поставила старухины объедки перед куклою, залилась слезами и сказала: – На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжёлую дала мне Баба-яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Помоги мне! Куколка в ответ: – Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися – утро мудренее вечера! Ранешенько проснулась Василиса, а Баба-яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глаза потухают. Вот мелькнул белый всадник – и совсем рассвело. Баба-яга вышла во двор, свистнула – перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник – взошло солнце, Баба-яга села в ступу и выехала со двора: пестом погоняет, помелом след заметает. Осталась Василиса одна, осмотрела дом Бабы-яги, подивилась изобилию во всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться? Глядит, а вся работа уже сделана – куколка выбирала из пшеницы последние зерна чернушки. – Ах ты, избавительница моя! – сказала Василиса куколке. – Ты от беды меня спасла! – Тебе осталось только обед состряпать, – отвечала куколка, влезая в карман Василисы. – Состряпай с Богом да и отдыхай на здоровье! К вечеру Василиса собрала на стол и ждёт Бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами чёрный всадник – и совсем стемнело, только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья – едет Баба-яга. Василиса встретила её. – Все ли сделано? – спрашивает яга. – Изволь посмотреть сама, бабушка! – молвила Василиса. Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не на что рассердиться, и говорит: – Ну хорошо! Потом крикнула: – Верные мои слуги, сердечные други, смелите мне пшеницу! Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон с глаз. Баба-яга наелась, стала ложиться спать и опять даёт наказ Василисе: – Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зёрнышку: вишь, кто-то по злобе земли в него намешал! Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему: – Молись Богу да ложись спать: утро вечера мудренее, все будет сделано, Василисушка! Наутро Баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу тотчас справили. Старуха воротилась, оглядела все и крикнула: – Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из мака масло! Явились три пары рук, схватили мак и унесли с глаз. Баба-яга стала обедать. Она ест, а Василиса молча стоит. – Что же ты ни о чем не говоришь со мной! – сказала Баба-яга. – Стоишь как немая? – Не смею, – отвечала Василиса, – а если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чем. – Спрашивай! Только не всякий вопрос к добру ведёт: много будешь знать, скоро состаришься! – Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой? – Это день мой ясный, – отвечала Баба-яга. – Потом обогнал меня другой всадник – на красном коне, сам красный и весь в красное одет. Это кто такой? – Это моё солнышко красное! – отвечала Баба-яга. – А что значит чёрный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка? – Это ночь моя тёмная. Все мои слуги верные! Василиса вспомнила о трёх парах рук, но смолчала. – Что же ты ещё не спрашиваешь? – молвит Баба-яга. – Будет с меня и этого. Сама ж ты, бабушка, сказала, что много узнаешь – состаришься! – Хорошо, – сказала Баба-яга, – что ты спрашиваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе? – Мне помогает благословение моей матери, – отвечала Василиса. – Так вот оно что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных! Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота. Потом сняла с забора череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей: – Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его: они ведь за этим тебя сюда послали! Бегом пустилась Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра. И наконец к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить уж череп: «Верно, дома, – думает себе, – уж больше в огне не нуждаются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа: – Не бросай меня, неси к мачехе! Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили её ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей – тот погасал, как только входили с ним в горницу. – Авось твой огонь будет держаться! – сказала мачеха. Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху и её дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят. К утру совсем сожгло их в уголь, одну Василису не тронуло. Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке. Живёт себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке: – Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи купи мне льна самого лучшего: я хоть прясть буду! Старушка купила. Василиса села за дело – работа так и горит у неё, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много, пора бы и за тканье приниматься, да таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу. Никто не берётся и сделать их. Василиса стала просить свою куколку. Та и говорит: – Принеси-ка мне какой-нибудь старый берд, да старый челнок, да лошадиные гривы: я все тебе смастерю. Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе: – Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе. Старуха взглянула на товар и ахнула: – Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому: понесу во дворец! Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спрашивает: – Что тебе, старушка, надобно? – Ваше царское величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар. Никому, кроме тебя, показать не хочу! Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно – вздивовался. – Что хочешь за него? – спросил царь. – Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла! Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками. Стали царю из того полотна сорочки шить. Раскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их сшить. Долго искали, наконец царь позвал старуху и говорит: – Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить! – Не я, государь, пряла и ткала полотно, – сказала старуха, – это работа приёмыша моего – девушки. – Ну так пусть и сошьёт она! Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе. – Я знала, – говорит ей Василиса, – что эта работа моих рук не минует! Заперлась в свою горницу и принялась за работу. Шила она не покладая рук, и скоро дюжина сорочек была готова. Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждёт, что будет. Видит: на двор к старухе идёт царский слуга. Вошёл в горницу и говорит: – Царь-государь хочет видеть искусницу, что сшила ему сорочки, и наградить её из своих царских рук! Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в неё без памяти. – Нет, красавица моя, – говорит он, – не расстанусь я с тобой, ты будешь моей женою! Взял царь Василису за белые руки, посадил её подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался её судьбе и остался жить при дворе дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане.
Источник: Василиса Прекрасная [Электронный ресурс] // Мир сказок: сайт. – Электрон. дан. – Режим доступа: https://azbyka.ru/fiction/russkie-narodnye-skazki/, свободный. – Загл. с экрана. – Дата обращения: 11.02.2021. |
|
Каша из топораПришёл солдат с походу на квартиру и говорит хозяйке: «Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть». А старуха в ответ: «Вот там на гвоздике повесь». – «Аль ты совсем глуха, что не чуешь?» – «Где хошь, там и заночуешь». – «Ах ты, старая ведьма, я те глухоту-то вылечу!» И полез было с кулаками: «Подавай на стол!» – «Да нечего, родимый!» – «Вари кашицу!» – «Да не из чего, родимый!» – «Давай топор; я из топора сварю». – «Что за диво! – думает баба. – Дай посмотрю, как из топора солдат кашицу сварит». Принесла ему топор; солдат взял, положил его в горшок, налил воды и давай варить. Варил, варил, попробовал и говорит: «Всем бы кашица взяла, только б малую толику круп подсыпать!» Баба принесла ему круп. Опять варил-варил, попробовал и говорит: «Совсем бы готово, только б маслом сдобрить!» Баба принесла ему масла. Солдат сварил кашицу: «Ну, старуха, теперь подавай хлеба да соли, да принимайся за ложку; станем кашицу есть». Похлебали вдвоём кашицу. Старуха спрашивает: «Служивый! Когда же топор будем есть?» – «Да вишь, он ещё не уварился, – отвечал солдат, – где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю». Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошёл в иную деревню. Вот так-то солдат и кашицы поел, и топор унёс!
Источник: Каша из топора [Электронный ресурс] // Мир сказок: сайт. – Электрон. дан. – Режим доступа: https://azbyka.ru/fiction/russkie-narodnye-skazki/, свободный. – Загл. с экрана. – Дата обращения: 11.02.2021. |
|
Пузырь, Соломинка и ЛапотьЖили-были пузырь, соломинка и лапоть; пошли они в лес дрова рубить, дошли до реки, не знают: как через реку перейти? Лапоть говорит пузырю: «Пузырь, давай на тебе переплывём!» – «Нет, лапоть, пусть лучше соломинка перетянется с берега на берег, а мы перейдём по ней». Соломинка перетянулась; лапоть пошёл по ней, она и переломилась. Лапоть упал в воду, а пузырь хохотал, хохотал, да и лопнул!
Источник: Пузырь, Соломинка и Лапоть [Электронный ресурс] // Мир сказок: сайт. – Электрон. дан. – Режим доступа: https://azbyka.ru/fiction/russkie-narodnye-skazki/, свободный. – Загл. с экрана. – Дата обращения: 11.02.2021. |
